Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
– Ничего себе, – пробормотала я, оценив размер камней.
– И откуда ваш брат деньги брал? – бесцеремонно спросил Костин.
Ксения поманила нас.
– Пойдемте, осмотрим другие помещения. Мне только сейчас пришло в голову: вдруг Фил какой-то экспонат реставрирует. Он может неделями сидеть над вышивкой, забыть про сон и еду. Запрет двери, орудует иголкой, и ничего ему не надо. Откуда средства? Петр Филиппович, отец Зеленова, был психиатром. И зачем уж теперь тайну хранить, за солидное вознаграждение лечил многих приватно. В советское время, если вас поставили на учет в психоневрологическом диспансере, то на престижную работу, будь у вас не семь, а сто семь пядей во лбу, нельзя было устроиться, и за границу не выпускали. Семью не создашь, кто захочет с сумасшедшим жить? Если больной не буйный, а тихий шизофреник, то он будет дома сидеть. Если он склонен к суициду, то его запрут в палате. И уж совсем жутко было в буйных отделениях. Там царили порядки хуже тюремных. В психлечебнице тех лет санитар был бог и царь. Он был главнее врача, потому что мог жизнь пациента в рай или в ад превратить. Не знаю, как сейчас, но во времена Петра Филипповича дела обстояли так, как я говорю. Среди родственников психически больных было достаточно людей, готовых членов своей семьи лечить подпольно. Старший Зеленов много зарабатывал. Общаться с психами непросто, дома дядя Петя расслаблялся, вышивая картины. А еще он собрал внушительную коллекцию старинных рукоделий. Они очень дорогие, за ними охотятся музеи, как государственные, так и частные. После смерти отца к Филиппу отошла обширная коллекция, городская квартира, машина. Стартовый капитал у него был. Но он не гнушался по помойкам шарить, договорился с мусорщиками, они ему рванину всякую тащили. Большинство из того, что приносили, – современная ерунда, но порой попадались истинные жемчужины. Однажды мужик припер ему кофр, а в нем платье восемнадцатого века изумительной красоты, туфли, сумка, шляпка. За это собиратели миллионы дадут. Еще Фил ездил по деревням, провинциальным городам. Люди часто не понимают, чем обладают. Стоит у них на чердаке среди старых вещей сундук бабушки, он набит тряпьем старым, грязным, лохмотьями непонятно какими. Надо бы их выкинуть, да все руки не доходят. И вдруг появляется Фил, представляется костюмером, который ищет старье для съемок, вежливо осведомляется:
– Нет ли у вас ненужной одежды давно умерших родственников?
Люди с радостью отдают то, что давно пора, по их мнению, вышвырнуть, и получают небольшую сумму. А у Филиппа после долгих месяцев реставрации появляется вещь баснословной стоимости.
Пока Ксения рассказывала, каким образом ее родственник составил очень дорогую коллекцию, мы обошли два этажа и удостоверились, что в доме Филиппа Петровича нет.
Ушакова заперла особняк, мы снова очутились во дворе.
– Пойдемте в мастерскую, – предложила «экскурсовод» и вдруг испугалась. – Видите, что там под навесом?
– Минивэн и седан, – ответил Володя, – не новые, а солидно пожившие.
– Отсюда только на автомобиле уехать можно, – сказала Ксения, – коттедж стоит на отшибе. До ближайшей деревни километра два, там конечная остановка рейсового автобуса.
– На велосипеде, мотоцикле, – перечислил Костин, – да и пешком преодолеть расстояние, о котором вы говорите, очень легко. Может, ваш брат в магазин ушел.
– Нет, – возразила Ксения, – Фил не пользуется двухколесным транспортом, он передвигается только на машинах. Ой! Вдруг он там!
Ушакова показала пальцем на гараж.
– Решил куда-то поехать, сел за руль и… умер.
– Это, к счастью, редкость, но ничего исключать нельзя, – сказал Костин.
– Давайте посмотрим, – предложила владелица дома.
Мы приблизились к навесу.
– Не стоит нервничать, – вскоре сказал Володя, – в машинах пусто.
– Значит, нам надо в домик, – прошептала Ушакова. – Зачем я вас в особняк повела? Филипп там редко бывает, заходит, только когда какой-то экспонат требует реставрации. Да и его в мастерскую несет. Господи, я совсем безголовой стала. Брат в особняке не живет. Вернее, живет, но не спит, не ест. Непонятно объясняю? Я просто идиотка!
– Вы нервничаете, – начал успокаивать ее Костин, – нам все понятно. Особняк ваш брат превратил в музей одежды, поэтому тщательно его охраняет.
– Да, да, – закивала Ксения, – верно.
– А где Филипп отдыхал и работал? Куда нам идти? – осведомился Костин.
Ушакова показала пальцем на группу деревьев, за которыми едва просматривался домик.
– Мастерская и жилое помещение там.
Спустя четверть часа мы все осмотрели.
– Никого! – резюмировал Вовка, стоя в небольшом помещении, которое, судя по обстановке, было спальней хозяина. – Ксения, здесь все на месте?
– Не знаю, – промямлила та. – Домик одноэтажный, в нем всего три комнаты. Филипп гостей в столовой принимал. А в мастерскую и спальню я никогда не заходила. Сейчас я тут впервые.
Мы осмотрели комнаты, вернулись в столовую, которая одновременно служила и гостиной. Ксения села на стул и прижала ладонь к груди.
– Мне так страшно! Ой!
Она вскочила и подошла к гардеробу.
– Боже! Он такой большой! На гроб похож! Господи! Мне в голову пришла ужасная мысль! Вдруг брат там!
С этими словами Ксения распахнула дверцу явно очень старого шифоньера и вскрикнула:
– Мама!
Мы с Володей кинулись к ней и увидели, что внутри нет вешалок и перекладины, на которую их обычно вешают. Шкаф – не шкаф, а, грубо говоря, короб, который закрывал люк в полу. Сейчас его крышка была откинута. Ксения со скоростью молодой белки бросилась внутрь шкафа и крикнула:
– Здесь лестница, я спускаюсь.
Я поспешила за ней.
– Боже, как воняет, – закричала Ксения. – Боже, боже. О нет! Нет!
Ушакова прижалась к стене. Я увидела, что ступеньки ведут в какую-то комнату, а у подножия лестницы лежит ничком мужчина.
– Поднимайтесь, – приказал Костин, который стоял за моей спиной, – Лампа, дуй наверх.
Я вылезла из люка и спросила у Вовки:
– Судя по запаху, там труп?
– Да, – мрачно ответил мой друг, помогая Ксении выбраться в столовую, – надо вызывать сама знаешь кого. Похоже, мы нашли Филиппа Петровича.
Костина услышала Ушакова, она еле слышно пролепетала:
– Нет! Там не Зеленов!
– А кто? – спросил Володя.
– Василий, – выдохнула наша клиентка, – мой муж.
Мне стало зябко и жутко. Но я сделала вдох и взяла Ксению за руку.
– Не бери гиблое место в ипотеку, – пробормотал Костин.
Глава 4
На следующий день в полдень мы все вместе с Максом сидели в переговорной.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
